Представляем вам перевод обзора исторической игры Pax: Renaissance с размышлениями о природе исторической симуляции. Автор обзора — пользователь BGG и разработчик Cole Wehrle, переводчик — Curtis_Truffle. 

Начну обзор с небольшого отступления. Много лет назад, вскоре после выхода Pax Porfiriana, я предложил Филу Эклунду (автору игр серии Pax – прим. пер.) прототип игры в стиле Pax в сеттинге Ренессанса. Прототип был так себе, но я оказался втянутым в обсуждение идеи игры, которая впоследствии превратилась в Pax Renaissance. Я с большим интересом наблюдал за игрой с самого начала. От участия в тестирования я самоустранился, по большей части потому, что сам был по уши в своих проектах, но еще и потому, что я слишком вовлечен в геймдизайн, чтобы быть полезным в качестве тестера. Впервые я сыграл в готовую игру на BGG CON и с тех пор провел 15 партий в неё. И я могу смело утверждать — это выдающаяся игра.

Никакая тема так не притягательна для разработчиков игр (после условного фэнтези и Второй мировой), как итальянский Ренессанс. Целое поколение игр от Princes of the Renaissance до Princes of Florence проложило утоптанную дорогу для игр с тематикой Ренессанса. Однако все эти игры были слишком сосредоточены на личных планшетах игроков, чтобы по-настоящему передать дух времени. Даже напыщенный Machiavelli, выпущенный Avalon Hill, не отличается хорошей передачей атмосферы. Беда этих игр в одном и том же. Ренессанс – время дипломатии, путешествий и торговли. В это время наш мир начал осознавать себя, свою необъятность и разнообразие. Рассматривать одну Италию в этом контексте – значит упускать из вида общую картину. Это был центр, на который влияли могущественные силы, бушующие вокруг.

Pax Renaissance демонстрирует нам широкий взгляд на Ренессанс еще на стадии раскладки. Первое, что игроки делают, раскладывая игру – выкладывают из 10 карт в два ряда карту Европы. Ну не совсем Европы – той её части, за которую они будут бороться. Шахматные фигуры на поле отображают правящие сословия в десяти королевствах игры. Среди них встречаются как заносчивые представители дворянства (ладья), так и военные (конь). Эти фигуры различаются вероисповеданием, но не целями – все они заинтересованы в укреплении своего статуса и умножении власти.

Между картами королевств выставляются влиятельные простолюдины (пешки), которые обеспечивают торговые связи государств, наживая свои состояния тяжким трудом. В начале игры на поле будет всего 2-4 таких кубика. Это вы: маленький кубик во враждебном мире, буквально живущий на грани.

Скорее всего, вы сразу же захотите разместить побольше этих кубиков. Лучший способ добиться этого – заняться сватовством, выбирая себе подходящих невест и женихов из щедрых предложений. Акты коронации позволят вводить в игру новые королевства и получать привилегии на границах с ними. Эти привилегии – важный источник дохода. В определенные моменты игроки будут завершать торговые пути. Когда появляется торговый путь, большой вихрь денег проносится по Европе, принося барыши купцам и пополняя казну королевств, затронутых им. Правящему классу это всегда выгодно, поскольку позволяет укрепить позиции свежими ладьями и конями. А купцы, в свою очередь, рады набить карманы – всегда полезно дружить с тем, кто у власти.

Тут в игре открывается новый слой Европы – теневой. По мере того, как в игру вступают новые королевства, фигуры могут и будут оказываться не у дел. Будучи лишенными власти, эти фигуры будут ждать своей участи на карте соответствующего короля, пока какой-нибудь заговор не даст им возможности снова оказаться на вершине. Даже купцы могут попасть в немилость. Когда власть в королевстве переходит к новому игроку, старые пешки-дельцы порой оказываются лишены всех привилегий. Когда власть в королевстве снова сменится, у них появляется шанс вернуть свое. Может помочь и старый добрый крестьянский бунт.

Однако всему свое время. Карта королевства, укрепленная фигурками, существенно более устойчива, чем карта совсем без фигурок. Поэтому, как правило, стоит подождать, пока какая-нибудь глупая война дестабилизирует порядок в Священной Римской Империи, прежде чем устраивать там крестьянское восстание. Также стоит учитывать, что не одни вы планируете посеять немного хаоса. Другой игрок может желать того же, но для других целей – например, чтобы ослабленная Священная Римская Империя стала оплотом Реформации Католической церкви. Может быть, стоит объявить крестовый поход и создать ещё одну точку опоры на севере Европы…

Подобные замыслы и являются сердцем Pax Renaissance. Эта игра о судьбе Европы, в которой игроки отстаивают различные варианты её будущего. Сможет ли Османская империя объединить Европу под властью единого халифата? Смогут ли купцы-авантюристы с такого отдаленного и уединенного острова, как Англия, пошатнуть хватку торговых монополий Востока? Смогут ли потомки Византийских императоров вернуться из изгнания в страну своих предков и восстановить государство Юстиниана? Укрепит ли очередной крестовый поход превосходство христианства на Востоке или воюющие итальянские провинции превратятся в просвященную республику?

Игроки вместе дадут ответы на эти вопросы в своих попытках достичь одного из четырех условий победы в игре. Да, в этой версии Pax нет обычной для него системы свержения игроков. Вместо этого с завидной регулярностью свергаются правительства государств на игровом поле. А ближе к концу игры появляется четыре «карты комет», покупая которые, игроки получают возможность активировать их уникальные условия победы, от сбора большого числа лояльных королей и вассалов (Имперская победа) до установления доминирующей религии (Священная победа).

Победные условия несбалансированны и не скрывают этого. Имперской победы добиться легче всего, но по этой же причине обычно её активируют в последнюю очередь, поскольку богатые игроки без королей выбирают более быстрые способы победить.

Благодаря всему этому между игроками кипит незатухающее соперничество, в котором они пытаются развалить чужие правительства и сберечь свои. Но эта истощающая гонка имеет свои последствия. Pax Renaissance демонстрирует больше чуткости к действиям игроков, чем другие игры серии Pax. Смена власти в Англии рано или поздно скажется даже в самом удаленном уголке карты, и игроки жнут то, что сеяли, с бесперебойной стабильностью.

Подобный эффект бабочки можно заметить в игровой экономике, которая в своей основе имеет полузакрытую экономическую модель из Pax Pamir, однако в этой игре все же намного больше способов вбросить денег в игру или удалить их из неё. Подавление вражеских фигур довольно быстро перекачивает деньги в банк (красочно названный «Китай»). Торговля, в свою очередь, увеличивает денежный поток. Благодаря этим механикам, деньги застаиваются меньше, чем в Pax Pamir, и у каждого игрока найдется способ немного заработать. Это важно, поскольку в игре множество возможностей с пользой потратить деньги. Больше, чем в Pax Pamir и чем в Pax Porfiriana. Игроки часто покупают карты с рынка и платят за свои военные походы, так необходимые для Имперской победы.

Ко всему этому в игре есть еще целый набор особых действий, который стоит изучить и освоить. Все описанное ранее делается без участия этих особых действий. Игроки покупают и разыгрывают карточки как в Pamir, и вместе с тем обустраивают себе меню особых действий на свой вкус. Через них игроки получают множество возможностей, от паутины заговоров, постепенно подтачивающей власть для грядущего восстания или вторжения, до раскрытия подобной интриги и казни заговорщиков. В отличие от Pamir, такие действия обычно бесплатны, и требуют только действия. И все равно придется подумать над каждым, ведь хочется успеть все, а получится – гораздо меньше. Быть может, время, которое мы потратим на то, чтобы избавиться от венгерской знати, того совсем не стоит.

Возможность выполнить действия тоже есть не всегда. Шпионы, досаждавшие нам в Pamir, сменились на епископов в Renaissance. Епископы размещаются на картах особых действий соперников, как и шпионы из Pamir, однако действуют не так разрушительно. Вместо уничтожения карты, они блокируют её, налагая запрет на любое действие, если только оно само не связано с религией. Вместе они добавляют стратегической глубины. Один из лучших способов разделаться с воинственной империей по соседству – послать миротворца-епископа, чтобы остудил пыл полководцев.

Епископы, разумеется, не неуязвимы. Карта, которую занял епископ, может быть продана или казнена, или на огонек может зайти епископ противоположного мировоззрения для небольшого дебата о вере, который закончится взаимным уничтожением. В свое время я наблюдал за многими религиозными спорами и могу утверждать, что Фил довольно точно отразил процесс в этой игре.

Мне потребовалось бы написать еще один обзор такого же объема, чтобы подробно рассмотреть и проанализировать взгляды Фила Эклунда на эпоху Ренессанса. Многие его находки блистательны, но некоторые – ошибочны. Например, его представление о стабильности власти и смене правящего режима очень похоже на истину, как и прочная взаимосвязь между торговыми связями и политическими отношениями двух государств. Однако, утверждение, что европейские банкиры и купцы были главными двигателями прогресса и исторических событий – весьма спорно. Вряд ли лютеранцы и вся Реформация церкви были пешками в большой игре банкиров. В этом скрыт какой-то заговор. Опять же, игры не могут передать атмосферы заговоров по-настоящему. Роль игрока в любой исторической симуляции – тем более, такой обширной, как Pax Reneissance – всегда выше, чем роль одного человека. Условность симуляции говорит больше о несовершенстве методов, чем о самой истории. Мы знаем, что история создана множеством людей и их поступками, переплетающимися друг с другом. Только посадив за стол с игрой схожее  множество людей, можно говорить о ходе истории и настоящих заговорах.

Самым глубоким и проработанным играм удается преодолеть эти ограничения. Трение, создаваемое игроками в гонке к победе, создает значительные выплески энергии. Внезапно над столом раздаются удивленные, гневные, восхищенные голоса. В этом плане Pax Renaissance достиг грандиозного успеха. Европа, отраженная в игре, скрывает в себе мириады возможностей, и каждый из игравших в эту игру хотя бы на миг чувствовал, что погружается в мир куда более широкий, чем 10 карт королевств, выложенных на кухонный стол.