По следам 1 апреля

Раньше, насколько я помню, о настольных играх никто особо не шутил. Самой первой шуткой была утка о высказываниях Дмитрия Медведева по поводу настолок на ныне почившем сайте Настольные игры для всех (странно, но я не смог найти оригинал новости), затем были несколько моих ненастоящих новостей, в том числе запомнившиеся многим читателем истории о создании отечественной игры Автозавод и о предполагаемом запрете настольных игр. В этом году день смеха не обошёл настольный рунет. И это не может не радовать. 

Отметились Тесера, где появилась шутка о выходе настольной игры Кирпич плюс обзор первоапрельских шуток, а также Настольная идиллия молодой фамилии, временно переименовавшаяся в «Застольную идиллию» и выдавшая «Обжор застольного рунета», в котором на смену нашим любимым настольным играм пришли различные застольные вкусности, а также отчёт о застольных посиделках и обзор салата Мимоза.

Расположенный за пределами рунета BoardGameGeek порадовал своих пользователей новым поисковиком GEEKDO, выдающим "монополия" в ответ на почти любые запросы (и непредсказуемые результаты по отдельным любопытным запросам). Вслед за этим событием на boardgaming.ru появилась новость о закрытии BGG.

Александр Беляков (отпраздновавший, кстати, годовщину открытия блога) в честь этого события (а также, вероятно, и 1 апреля), опубликовал обзор Монополии.

Отдельно хочу рассказать про свою историю о про Горбачёва и Монополию. Эта шутка далась мне нелегко. Если в прошлом и позапрошлом годах я как-то без особых усилий придумал написать про игру об автомобильном заводе и про запрет настольных игр, то в этом году с идеями у меня было тяжело.

Сначала возникла мысль написать о съедобных настольных играх. Мол, появились фишки из моркови или, там, картофеля, которые можно употребить пищу прямо во время игры, сырыми, или после неё, предварительно сварив или пожарив. Я даже написал небольшую заметку на эту тему, но публиковать её не стал, посчитав неинтересной. Вот она:

Недавно в сети появился любопытный слух. Якобы некая компания Eatable Games планирует издавать принципиально новый тип настольных игр — съедобные настольные игры. Привлечь внимание к себе компания рассчитывает с помощью следующей фишки — все игровые фишки (пардон за каламбур) в её играх будут съедобными. Представляете себе такой каркассон, в котором миплов после партии можно скушать и запить чаем.

И это — только начало. Ведь помимо съедобных фишек потом можно будет наладить производство годных к употреблению в пищу игровых полей или даже сопутствующих товаров — всяких формочек для самостоятельного изготовления фигурных фишек. Пожалуй, единственное, что съедобным сделать нельзя — это игровые карты.

У меня есть некоторые сомнения насчёт перспектив такой идеи, но время покажет, насколько она окажется успешной. В конце-концов, сами по себе съедобные фишки — это довольно прикольно. Представьте себе, партия в Memoir '44: противник зазевался, а вы — раз! — и съели его танк. В прямом смысле 🙂

В общем, эту «новость» я забраковал и стал думать дальше. И придумал, что надо написать историю о том, как настольная игра изменила ход истории. Сначала меня, почему-то, занесло в середину XX века. Я стал придумывать историю, связанную со Второй мировой войной и написал рассказ о Роммеле и Монтгомери, которые играли друг с другом в настолку в 30-х года, а потом повторили свою партию в реальности в ходе высадки в Нормандии. Вот эта история:

Как известно, при подготовке вторжения в Европу, союзники изучали атлантическое побережье Франции и рассматривали несколько мест для высадки. В рамках операции "Оверлорд"  было выбрано три возможных точки: Па-де-Кале, Нормандия и Бретань.

Каждая из них имела свои недостатки и преимущества. Побережье Па-де-Кале находилось ближе всего к Великобритании, с территории которой должна была начаться высадка, однако на этом участке у немцев были самые мощные оборонительные позиции (укрепления "Атлантического вала). Расстояние до Нормандии было больше, но зато укреплений здесь было не так много. Наконец, Бретань была наименее укреплённым районом, но находилась значительно дальше от Англии. Из этих трёх вариантов командование союзников выбрало Нормандию, где 6 июня 1944 года и состоялась успешная высадка десанта. По описаниям историков рещающую роль в разработке плана сыграл британский фельдмаршал Бернард Лоу Монтгомери.

Скорое открытие второго фронта и высадка союзников не были сюрпризом для немцев. Главнокомандующий Западным фронтом фельдмаршал Герд фон Рундштедт вместе со своим подчинённым  генералом-фельдмаршалом Эрвином Роммелем укрепляли оборону и, фактически, возводили тот самый "Атлантический вал" но и пытались угадать, на каком же участке высадится десант союзников.

И тут между двумя немецкими полководцами возникли разногласия. фон Рундшедт полагал, что танковые подразделения следует оставить в тылу, чтобы они могли оперативно выдвинуться на любой участок победежья, где бы не высадились союзники. Роммель же настаивал на том, чтобы разместить основные силы на побережье Па-де-Кале, а Нормандию и Бретань вообще не рассматривал в качестве реальных мест для высадки. Казалось бы, последнее слово должно было остаться именно за фон Рундшедтом, так как главнокомандующим-то был он, однако из-за его безинициативности, а также благодаря высокому авторитету "Лиса пустыни"после успешных боевых действий в Африке вышло так, как хотел Роммель.

Одна из версий тех событий звучит так: из-за стратегических разногласий с командующим всей войсковой группировкой во Франции — фельдмаршалом Рундштедтом, единый план обороны западной границы рейха не был выработан, что и привело к неоперативности и несогласованности действий немецких войск во время высадки союзников в Нормандии 6 июня 1944 года.

В результате союзники высадились совсем не там, где их ожидали немцы. В Нормандии в результате "Дня Д" союзникам удалось создать укреплённый плацдарм, а затем развернуть полномасштабные боевые действия уже и на суше. Немецкое же командование до последнего ждало атаки на Па-де-Кале и даже в середине июля 1944-го года всё ещё полагало, что действия союзников в Нормандии — всего лишь отвлекающий маневр.

Во всей этой истории имеется малоизвестная подробность, обнаруженная Райаном Корнелиусом, автором книги "Самый длинный день", описывающей события 6 июня 1944 года.

Как пишет Корнелиус, мнение Роммеля относительно планов высадки союзников обусловлено его предыдущей карьерой. Перед Второй мировой войной он преподавал в Потсдамской военной академии, а в 1938 стал начальником Терезианской военной академии.

Так вот, оказывается, в свою бытность  преподавателем, Роммель, уже будучи опытным военным (он получил 9 наград в Первой мировой) любил разыгрывать воображаемые сражения и занимался так называемыми "военными играми". Выглядело это так: на специально оборудованной доске расстилалась карта местности, а затем на неё выставлялись особые деревянные фишечки, символизирующие дивизии немцев и подразделения вероятного противника. Правила, по которым разыгрывались эти военные игры, к сожалению, утрачены, но известно, что данная методика приобрела определённую известность в узких кругах военных учебных заведений, в том числе и за пределами Германии.

Одним из поклонников этой игры был инструктор английского военного колледжа в Кемберли Бернард Монтгомери.

И вот, Райану Корнелиусу удалось выяснить, что в этих "сражениях" по переписке участвовали и Роммель и Монтгомери и, что самое удивительное, в 1937-м году им довелось разыграть между собой высадку десанта с моря, причём, Монтгомери командовал десантниками, а Роммель держал оборону. Если верить источникам Корнелиуса, победителем из той схватки вышел Роммель. Монтгомери атаковал напрямик, а Роммель сосредоточил свои силы у берега, не позволил нападающим выйти из воды и в итоге, выиграл бой.

Получается, что в 1944-м году история повторилась, только теперь сражение разыгрывалось не на столе, а взаправду и бывшему инструктору пришлось сойтись с бывшим преподавателем в реальном бою.

Кто знает, о чём думал Роммель, фактически заставив своего командира фон Рундшедта сосредоточить все танковые дивизии в районе Па-де-Кале. Знал ли он, что против него выступает его бывший соперник Монтгомери? Помнил ли он одну из своих учебных игр? Полагал ли, что как и в 1937-м, Монтгомери пойдёт напролом и не будет искать обходных путей? Намеревался ли повторить свой "академический" успех? Есть мнение, что это именно так и было. По словам современников, Роммель отличался настойчивостью и упрямством, так что нетрудно предположить, что ожидая летом 1944-го года высадки союзников, он собирался разбить их наголову, как разбил когда-то своего британского коллегу.

Неудивительно, что союзники, полагающие, что Вторую мировую выиграли именно они, стараются не афишировать подобные детали. Ведь получается, что это не они победили, а Роммель проиграл. А виновата во всём какая-то настольная военная игра, правила которой, похоже, мы так никогда и не узнаем.

А ведь, могло бы случиться и так, что Роммель бы не играл в своей академии в "военные сражения", или никогда не сыграл бы по переписке с Монтгомери. Или сыграл бы с ним, но разыграл какое-нибудь другое сражение, а не высадку десанта. И могло бы получиться так, что перед "Днём Д" немецкие войска были бы сгруппированы по-другому и высадка в Нормандии могла бы не состояться. И кто знает, как бы в этом случае разворачивалась история. Возможно Гитлеру удалось бы заключить мир с союзниками и, возможно даже, у него получилось бы переломить ход событий на восточном фронте, что имело бы самые печальные последствия для нашей страны.

Могло ли так случиться я не знаю, но на всякий случай, давайте скажем спасибо неведомой настольной игре, в которую однажды сыграли по переписке немецкий военный преподаватель и британский инструктор военного колледжа. Безымянной игре, которая, возможно, изменила ход мировой истории.

По моему мнению на роль первоапрельской утки она также не годилась. Слишком новость получилась длинной и излишне перегруженной деталями. А на календаре уже было 30-е марта, сроки поджимали.

И совершенно неожиданно получилось так, что я нашёл решение. 30-го марта вечером я был у зубного и, чтобы отвлечься от противного жужжания во рту, усиленно думал о том, что бы придумать к 1-му апреля. И придумал! Надо написать про развал СССР! Про Горбачёва и настольные игры. И написал 🙂