Участники литературного конкурса: Сушёные драконы

А вот и очередной рассказ с нашего литературного конкурса. Написал его Ашихмин Станислав. Это произведение называется Сушёные драконы и повествует о магических драконах, ну и, конечно же, о карлике с кнутом. Куда же без него 🙂 

Продав капусту и брюкву, средней руки крестьянин Борисфен обходил рынок в поисках какого-нибудь подарка для жены. Подарок, в общем, нужен был нескоро, однако хозяйственная натура Борисфена никогда не упускала возможности купить чего-нибудь этакое и, по возможности, дешево. Рыночные ряды ломились от изобилия товаров, как местных, так и из далеких восточных стран. Красивые цветастые платки из шелка, тяжелые серьги с самоцветами, перстни и кольца с каменьями – для женщин, восточные сладости и игрушки — для детей, а для мужчин – острые булатные сабли, кривые ножи, способные разрезать волос – это самая малость из того, что было в заморской части рынка. В местной части было тоже много чего, но Борисфена это не интересовало, придерживая кошелек, он уверенно проталкивался на заморскую половину.

На перекрестке, между заморской и местной половинами рынка стоял пророк, протягивал к прохожим костлявые руки и что-то призывно мычал. Это был нездешний пророк и мычал он на иноземном языке. Кого только не встретишь в портовом городе!

Борисфен не любил пророков, встреча с ними не сулила ничего хорошего. Год назад один такой отозвал его в сторонку и шепнул на ухо, чтобы перестал гулять от жены и грозил карами небесными. Борисфен и правда в базарный день, после торговли, утешал одну веселую вдовушку. Только пророку-то какое собачье дело до этого! Не прошло и месяца, как подцепил Борисфен какую-то заразу, пошел красными пятнами и потерял половину зубов. Пятна потом стали синими, да так и остались. Не смогла помочь даже лучшая в городе знахарка. Страшен он стал как гоблин, и вдовушка его больше привечать не захотела, да и жена тоже, за исключением лишь праздников. Искал с тех пор Борисфен этого пророка, чтобы сломать ему ноги, да так и не нашел.

В самой гуще рынка какой-то торговец с хитрыми бегающими глазками писклявым голосом нахваливал товар. Его самого было еле видно из-за прилавка.

— Сушеный дракон! Покупай сушеный дракон! Лутьший сподарок! Сподари кому хошь – буш в любые двери вхожь! Покупай дракон!

На прилавке стояли искусно сделанные фигурки драконов. Вокруг толпились мужики и неодобрительно качали головами. Борисфен протолкнулся вперед. Драконы были изумительно тонкой работы и все разных цветов и фасонов. Цена же была просто пустяковая.

— Елюзия это. Или подделка, — шептали мужики, — Сильно дешево. Не надо брать.

Торговец изверг еще одну руладу.

— А хотишь – брось в воду. Сушеный дракон превратиться в настоящиево. Как элефант размером будет. Как собак весь твой команд делай! Просто добавь воды!

Мужики загудели сильнее.

— Не, ерунда все это. У драконов естество огнистое, от воды он только подохнуть может и ничего боле. Брешет торгаш. Не надо брать. Где это видано – сушеный дракон. Такого даже маг не могёт сделать. А он оттого и маг, что все могёт!

Посудачив еще немного, они дружно навалившись на прилавок и мгновенно раскупили все фигурки. Борисфен еле успел ухватить одну себе. Завернув дракона в тряпочку и радуясь удачной покупке, он направился к своей телеге. Пророк стоял там же и гундел: Халива! Эли дзива ге халива! И пытался заглянуть каждому в глаза.

Борисфен отвернулся. Пророчество было на иностранном языке, поэтому не должно подействовать. По крайней мере, Борисфену хотелось в это верить. Гадский народ эти пророки. Их пророчества всегда сбываются, а хороших и пользительных среди них никогда не бывало, только неурожай, мор и все такое прочее.

Борисфен жил в предместьях и имел свой дом с огородом, загон для скота и большой сарай. Только сада не хватало для полного счастья. К огороду была прирезана полоска в десять пядей шириной, из-за которой была постоянная вражда с соседом Аньезом. Впрочем, эта вражда не с них началась и не на них закончится. Еще у их дедов вышел спор за эту полоску. Их отцы из-за нее были смертельными врагами. Так что уступать любому из них было совсем не резон. Дело принципа, кроме всего прочего.

Этой весной Аньез перелез через забор, чтобы закинуть дрожжей в борисфенов сортир, но на обратном пути попал в ловушку и лишился большого пальца на левой ноге. Борисфен справедливо считал, что вряд ли мстительность Аньеза была успокоена видом Борисфена, отмывающего капустные кочаны от дерьма и ждал новых пакостей.

Вернувшись домой, он тщательно упрятал дракона в кладовую, так, чтобы не нашли мыши или жена. Подарок есть подарок. Но ночью ему не спалось. В голову лезли всевозможные выгоды от использования дракона. Вот он продает лошадей и пашет на драконе! Вот он возит на драконе овощи на базар! Вот он возит торговцев в соседний город прямо через горы, опять таки на драконе! Да просто мяса в драконе-то, поди как в десяти быках! Какой счастливый случай, какие прекрасные перспективы, какая блестящая будущность! К полуночи он весь извелся. Осторожно прокравшись в кладовку, Борисфен достал фигурку и подумал: «А кормить-то его чем буду» После секундного колебания он опустил фигурку в бочку с водой.

Вода тут же вскипела и обожгла пальцы. Из бочки ударил столб света и прошиб потолок и крышу. В небе начал развертываться дракон. Сначала он был с курицу, потом с овцу, потом с корову, а потом…потом с дракона. Готовый дракон тяжело приземлился на конек крыши, да так, что затрещали стропила.

Утром, заделывая дыру в крыше, Борисфен имел возможность рассмотреть всех драконов, вылупившихся в эту ночь. Кроме его собственного, дракон был у соседа Аньеза, у трубочиста на соседней улице, у сапожника Вакулы и кузнеца Германариха по кличке Циклоп. Остальные сидели так далеко, что невозможно было понять, кому они принадлежат.

Его собственный дракон был зеленым с радужным отливом, умным и послушным как собака. Не обманул-таки подлец торговец, подумал Борисфен.

***

Хотя драконы действительно оказались послушными и понятливыми, из-за них сразу же начались неприятности. Дракон трубочиста оказался нежитью. Мужики, и без того уже подозревавшие трубочиста в связях с Нечистым, подкараулили его и без долгих объяснений проткнули кольями. В тот же вечер трубочист был тайно похоронен на пустыре, а дракон прилетел на его могилу и остался там вместо надгробия.

Через две недели вместо королевского сборщика податей явился откупщик и начал требовать денег вдвое против прежнего. Люди, скрепя сердце, отдавали, тем более, что откупщик ходил с каким-то отребьем, похожим на разбойничью шайку, хотя по грамоте именовавшимся охранным королевским отрядом.

Кузнец Германарих, который и без того был не робкого десятка, увидев откупщика послал его ко всем чертям вместе с войском. Откупщик, отойдя, что-то шепнул предводителю шайки, а кузнец – дракону. Отряд, взбодрившись и выдохнув винные пары, решительно двинулся на кузницу, из-за которой в тот же миг высунулась голова дракона и тоже выдохнула. В результате от отряда с откупщиком осталось 16 железных зубов и слиток оплавившихся золотых монет. Золото, правда, не принесло кузнецу счастья, потому что государь Титус Щедрый настолько щедро разбавлял чеканное золото медью, что золота в монетах почти и не было.

Неизвестно, кем приходился королю безвестный откупщик, но через два месяца, уже ближе к зиме, из-за горизонта появились три королевских военных корабля с магами и драконобойными орудиями на борту. Кузнец сразу понял, что это по его душу.

В панике он приказал дракону спалить корабли, пока они еще не причалили к берегу. Дракон, пролетев над самой поверхностью воды почти до самого борта флагманского корабля, заложил вираж и выпустил длинную струю пламени по всем трем кораблям. Просмоленное дерево мгновенно воспламенилось, и люди в панике стали прыгать за борт. Однако, один из магов, прежде чем его накрыло горящим парусом, все же успел попасть в дракона боевым заклинанием. Дракон рассыпался на золотые искорки, которые медленно опустились в море.

А еще через день в город прибыл герольд и, трижды протрубив, объявил, что Его Величество король Титус Щедрый повелевает, чтобы город прекратил бунт и покорился Его воле, иначе со дня на день по морю прибудет наследный принц с войском и заставит город покориться силой. Кузнец, услышав о принце, тут же вскочил на коня и больше его не видели.

Прошла неделя после бегства кузнеца. Жизнь в городе стала нервной, поползли слухи, что король за гибель сына сожжет город дотла и уже собирает большую армию. Кое-кто уже начал продавать дома. В этот день, выглянув из окна, Борисфен увидел, что коварный сосед готовит ему новую гадость. По крайней мере, смешивание помоев с навозом ранним утром выглядело именно так. Борисфен вышел из дому и язвительно поинтересовался, для кого Аньез готовит угощение, уж не для себя ли самого? Сосед промолчал. Тогда Борисфен плюнул в его сторону. Аньез щелкнул пальцами, и его дракон тоже плюнул. Клубок огня прокатился по камышовой крыше борисфенова дома, оставляя черный дымный след, и упал на стог соломы, который тут же вспыхнул.

Борисфен заорал, проклиная соседа, и швырнул в него подвернувшимся по руку поленом. От крика проснулся борисфенов дракон и Борисфен в сердцах приказал ему порвать соседа в клочья. Аньезов дракон поднялся в воздух, защищая хозяина. От взмаха крыльев повалился забор, и разлетелась по ветру горящая солома. Борисфен с воплем кинулся на соседа, схватил его за бороду и начал немилосердно охаживать сапогами, получая от него по голове своим же поленом.

Драконы сшиблись в воздухе, разлетелись и снова сшиблись. Вцепившись друг в друга, они со страшным грохотом рухнули на соседней улице. Послышались мощные удары, треск дерева, в воздухе пролетел обломок бревна. Увидев его полет, Аньез взвизгнул, вырвался и убежал в дом. Борисфен же остался глядеть как зачарованый.

На какой-то миг грохот перекрыл истошный бабий визг, в небо ударил фонтан пламени, подпрыгнул и рассыпался на бревна чей-то дом, где-то уже горели крыши. Через полчаса занялась уже половина предместий, а все драконы, поднятые по тревоге хозяевами, бились друг с другом на земле и в небе.

Борисфен дрожащими руками запряг лошадей. Он уже усадил в повозку жену и дочерей, когда на задний двор опустился его дракон, весь в дыму и крови. Между зубов у него застрял ботинок Аньеза.

Он передал вожжи жене, а сам залез на дракона. Под шум разгорающейся битвы он направил полет дракона к Белым горам. Ему оставалось только надеяться, что жена с детьми благополучно доберется до родственников.

***

Борисфен медленно брел по снегу к древней башне магов. После недавно прошедшей бури, снег был где по колено, а где и по пояс, он забивался в сапоги и ноги коченели. От холода пальцы скрючились и не разгибались. Его дракон, оголодавший от зимней бескормицы, улетел в ближайший лес и вот уже две недели не появлялся. Вестей от жены и детей не было, да и быть не могло. Продвигаясь к башне, Борисфен надеялся, что магические замки от старости потеряли свою силу и удастся войти. Дойдя до порога, он потянул на себя дверь и увидел, что вековая пыль уже была кем-то потревожена. Мелкие шажки вели куда-то наверх. Но Борисфену это уже было безразлично. Единственная мысль, которая была у него в голове – согреться, согреться любой ценой.

Войдя в самую первую комнату, он сгреб с полки в кучу все книги. Затем долго пытался окоченевшими пальцами разжечь огонь. Наконец, это ему удалось. Он подкладывал книги в огонь по одной. Бумажные горели ярко, пергаментные — коптили, распространяя запах нагретой кожи, будивший воспоминания о лете. Наконец он согрелся, стянул сапоги и размотал портянки. Потом достал из заплечного мешка сухарики, клал их по одному в рот и старался жевать как можно медленнее. Спать было нельзя – из-за костра мог приключиться пожар.

Стараясь не заснуть, он прислонился к куче книг и взял одну сверху. Это оказался «Толковник для толмачей». Пролистав его без цели, он внезапно заметил знакомое слово «дзива».

«Дзива» означало – «погубит».

«Эли дзива ге халива!» — внезапно всплыло у него в голове. Он начал искать. «Ге» — означало «вас», а «эли» – какую-то частицу, которая не переводится. Напротив слова «халива» стояло «халява». Что такое «халява» Борисфен не знал.

Погубит вас халява! – произнес он, — Вас погубит халява! Что за халява такая? Может быть, это сушеный дракон так называется у магов – халява. А может быть это имя такое — Халява. Имя, да! Может того уродливого гадского карлика, который продавал сушеных драконов Халявой звали?!

Борисфен машинально стиснул зубы и сжал кулаки. Потом усталость взяла свое, и, бросив толковник в костер, он заснул на куче книг.

В верхней комнате башни за закрытыми ставнями карлик читал записку, принесенную ему вороном. Он дергал струны лютни, играя какую-то злобную варварскую мелодию. Потом он бросил лютню и прокатился по полу, держась за живот и хохоча. Голова его дергалась как в припадке. Иногда он по-обезьяньи хватал то одной ногой, то другой лежащий на кресле кнут и со свистом вращал его над головой. Это злобное веселье могли наблюдать лишь семь фигурок драконов, стоящих на столе.

Успокоившись, он достал фляжку и полил фигурки водой. Лучи света на миг озарили мрак башни, и, пробив потолок, ушли в небо. Сверху послышался шум крыльев и семь драконов спустились на крышу.

— Покорите мне город! Я хочу быть королем! – взвизгнул карлик, влезая на спину одного из драконов. Драконы повернулись в сторону невидимого в ночной тьме полусожженного города, готовясь отправится в полет.

А карлик захохотал: «Живо работать, мои слуги!» — и в темноте засвистел его кнут.